Евгений Владимирович Воробьев

Как следователь Воробьёв голову искал

Евгений Воробьёв, руководитель Карасукского межрайонного следственного отдела СУ СКР по Новосибирской области, спеша в свой кабинет, начинает рабочие будни с одной мыслью: «Не дай Бог ничего тяжкого…». Но даже если нет преступлений на подведомственной территории отдела, а это три района области, то на столах у двух следователей и самого руководителя лежат по три-четыре серьёзных дела.

 Из машинистов в милиционеры

Как все в детстве, Евгений мечтал о героических профессиях. А отец-машинист увлекал романтикой железной дороги. Тем временем сын на тренировках в команде волейболистов в спортивном зале отдела милиции с уважением смотрел на крепких людей в погонах. Окончил, как хотел отец, Карасукское политехническое училище, но до депо так и не дошёл. Друг, мечтающий о карьере прокурора, сманил в Томский государственный университет. И Евгений поступил на заочное отделение юридического факультета. Потом первый трудовой опыт в ППС местного отдела милиции. На этой самой земной службе узнал, что тяжкие преступления раскрывает только прокурорское следствие. Через два года робко постучался в кабинет прокурора… попросился в следователи.

«Коллегам» с экрана не верил

Своё самое первое дело молодой следователь прокуратуры даже не помнит: это было семнадцать лет назад, мелкое, не представляющее никакой сложности. А первое серьёзное – в мельчайших подробностях в памяти – зверское убийство двух девушек в Карасуке. Их задушили и закопали в лесу. Его раскрывал в паре с прокурором, Владимиром Фустом, который садился рядом и в подробностях делился секретами следственных действий… А когда Владимир Данилович видел, что его молодой сотрудник днями сидит в кабинете, понимал – следователь в тупике. «Зайдёт ко мне с вопросом: «Ну что у тебя?» Послушает, подумает, озвучит пару версий, и вектор движения сразу проявлялся», - вспоминает Евгений Воробьёв.

Опыт пришёл с годами. Лет через пять, осмотрев потерпевшего, чаще уже умершего, мог поставить «диагноз» - практически попадал в десятку, заглядывая в будущее, - насколько преступник может сесть. И рассуждает: «Только в фильмах всё так красиво, быстро, а на самом деле здесь бумажная рутина. Все наши героические поступки на бумаге, в материалах, а потом уже в уголовном деле. И работа не монотонная. Столько нюансов, которые можно назвать больше экстремальными. В нашем деле чем быстрее найдёшь преступника, тем лучше. За каждым уголовным делом стоят судьбы, в изоляторах сидят люди».

Профессия наложила отпечаток на характер: уже не замечал, как взглядом сканировал людей, ставил под сомнение их порядочность. Через девять лет, когда выделили от прокуратуры как самостоятельный орган Следственный комитет, он перешел туда. Специфика работы осталась прежней: выезд на место по тяжким и особо тяжким преступлениям с оперативно-следственной группой полиции, назначение экспертиз и оформление протоколов.

 Встреча юриста с «юристом»

Современному следователю позавидовал бы герой Достоевского, пристав следственных дел Порфирий Петрович, который «крутил» Раскольникова из «Преступления и наказания» только проницательностью и заковыристыми вопросами. У современного сыщика кроме профессионального чутья уже много инструментов - базы данных, дактилоскопические, почерковедческие экспертизы, исследование документов, следов обуви, орудий, почвы с места преступления…  

Но, бывает, встречаются «интересные» преступники: умудрённые жизненным опытом настолько, что без достойного образования, прошедшие места лишения свободы, предвидят следственные действия. И приводит Евгений Воробьёв в пример одного такого преступника, бизнесмена лет пятидесяти на «Лексусе». Свою первую «десятку» получил за незаконный оборот наркотиков, которые в будущем остались его «хлебом насущным», и вполне щедрым. И один из нюансов его «профессии» – убирать неугодных ему людей, оставляя их и без головы. На очередном допросе человек с уголовной репутацией с присущим ему спокойствием озвучил алгоритм действия следователя и подытожил примерной «суммой» лет, которую мог отсидеть. Этим «воротила» удивил следователя Воробьёва: «Образование среднее, школьное, а природных предпринимательских и организационных данных хватило, чтобы «раскрутиться», обходя меч Фемиды. А на вид, как сказали бы, прилично одетый мужчина, говорит правильно. Они на зоне становятся «юристами»: уголовный кодекс – их настольная книга». И вспоминает следователь, как впервые увидел хладнокровного убийцу в изоляторе: тот уверенно вошёл, сел на стул, откинувшись на спинку, приветливо поздоровался. На лице не дрогнула ни одна мышца. Заранее продуманная позиция защиты позволяла ему спокойно и сразу отвечать на вопросы, иногда брал пару секунд, подумать. Открыто смотрел в глаза, только изредка, якобы от скуки, пробегал взглядом по невзрачным стенам… Его обвиняли в убийстве: тело мужчины… без головы нашли возле озера… Апредыстория встречи с этим человеком такова: обычный будний день, он с увесистой папкой уголовного дела, читает. Телефонный звонок нарушает тишину его рабочего кабинета.

- У нас труп. Сейчас заедем, - коротко отчеканил милиционер.

Место преступления – за городом, возле болота. Следователь и оперативно-следственная группа – сотрудники уголовного розыска и судебно-медицинский эксперт рассматривали мужчину с голым торсом и… без головы. По одежде понятно – модная, современная, дорогая, даже носки в тон брюк…

На обратном пути в машине обсуждали мелочи, прорабатывали версии. «С операми и криминалистом сошлись во мнении – мужчина не местный, это далеко не пьяная драка, а убийство ради сокрытия какого-то другого преступления. Голову отсекли. Не был весь «в куполах», а значит – не сидел, на теле только небольшие армейские наколки. Убили зимой, а весной «оттаял». Однозначно, замешаны серьёзные люди… Первым делом надо было установить личность и искать верхнюю часть тела», - вспоминает Евгений Владимирович. Уже в кабинете следователь Воробьёв подготовил документальный осмотр места происшествия и назначил экспертизы. Без бумажки только у Марии Швецовой в «Тайнах следствия» опера раскрывали преступления за 40 минут эфирного времени… А в жизни только документ даёт «зелёный свет» милиционеру. Опросы, опросы, новые люди. Результата ноль, тупик. А параллельно сроки подходили по другим делам: Воробьёв заполнял, допрашивал, изучал доказательства, а сам думал: где голова, кто такой, где искать родных? Свет на запутанное дело пролила экспертиза: криминалисты по пальчикам установили имя убитого таким жёстоким образом.

- Я был доволен. Первым делом оперу позвонил, поделился. Опять собрались в моём кабинете, обмозговали. Сотрудники в тот же день выехали в соседний район, где проживал с семьёй наш «всадник без головы», - продолжал следователь.

Оперативно-следственная группа к вечеру вернулась с «добычей»: двумя мужчинами, с которыми однажды убитый уехал и больше не вернулся. Тогда в изоляторе и произошло знакомство с «интересным коллегой». Ни истерик, ни возмущений. Разговор на равных. Как ни крутил его Воробьёв, но версия уголовника была проста: ехал с мужиками, тормознули на трассе в Карасукском районе, вышли покурить, поссорились, вернулся только один – с головой другого. По его мнению, виноват только что смолчал о преступлении. Его молодой напарник дал признательные показания, что по рукам связало следователя. Наркобизнесмен хорошо понимал, что вместе им грозил внушительный срок, вплоть до пожизненного, а так – «шеф» отделался условным сроком, его «работник с топором» – десятком лет тюрьмы.

- Я понимал, что преступник уйдёт от наказания. Попытались доказать причастность к убийству главного, но аргументы были слабыми против чистосердечного признания. Они же и рассказали, где выкинули голову. Её мы нашли. Дело закончили. Суд прошёл, а я остался недоволен результатом, постоянно думал об этом. Личность преступника в области была знаменитая, интересовался у коллег судьбой и делами нашего общего «бизнесмена». Успокоился, когда узнал, что «интересный экземпляр» прокололся, его удалось посадить на приличный срок за незаконный оборот наркотиков, - не скрывая своего удовлетворения данным исходом, рассказал следователь.

 «Без профессионального цинизма сложно пережить трагедии, особенно гибель детей,  как, например, пару лет назад, когда подростки – парень и девушка, жители нашего города, взялись за руки и встали перед движущимся поездом. У меня всегда сердце щемит в таких случаях», – говорит Евгений Воробьёв.

Материал подготовлен при участиии корреспондента  интернет-портала "Все новости Новосибирской области" Ольги Левиной

 

 

 

 

 

30 Июля 2019 11:50

Адрес страницы: http://sledcom.ruhttps://sledcom.ru/Proekty/Sledovatel/Sledovatel-12

Адрес страницы: https://sledcom.ru/Proekty/Sledovatel/Sledovatel-12