«Зюддойче Цайтунг» № 237
Через его письменный стол проходят все важные уголовные дела России, такие как убийство журналистки Анны Политковской или отравление бывшего сотрудника спецслужб Александра Литвиненко, а также авиационные катастрофы или покушения. Сейчас на столе Александра Бастрыкина лежат дела по Южной Осетии. Юрист Бастрыкин, 55 лет, руководит Следственным комитетом при прокуратуре, высшей следственной инстанцией России. В Южной Осетии он работал по высочайшему распоряжению. Президент Дмитрий Медведев поручил ему сбор доказательств геноцида со стороны грузинского руководства.
ЗЦ: Ваша миссия в Южной Осетии была сложной. Какова ее цель?
Александр Бастрыкин: Мы приехали в Цхинвали 11 августа, в самый разгар войны. Мы там работали вместе с 200 командированными следователями и 29 криминалистами. Мы установили и признали пострадавшими свыше 5.000 человек. Наши расследования охватывают две области - грузинское нападение на российских миротворцев и на мирных жителей, российских граждан. Между тем в России мы возбудили дело по статье 105 «Убийство двух и более лиц» и по статье 357 «Геноцид».
ЗЦ: Долгое время Южная Осетия называла число погибших среди мирного населения -; свыше 2.000 человек. Это соответствует Вашим выводам?
Бастрыкин: Это очень эмоциональная тема. Но, будучи юристами, мы должны исходить из фактов. Наша работа была и без того нелегкой. Часто родственники уже похоронили погибших. Иногда мы находили только фрагменты тел.
ЗЦ: Можно ли сказать, что действительно был геноцид, т.е. целенаправленное уничтожение народа как этнической группы.
Бастрыкин: По российскому праву состав преступления по статье «геноцид» зависит не от числа жертв, а оттого, нацелены ли действия на уничтожение этнической группы. И мы нашли достаточно доказательств этого, таких как разрушение осетинских деревень многоствольными реактивными установками (Град), которые нельзя применять в населенной местности, или целенаправленное убийство мирных граждан. Я разговаривал с одним грузинским военнопленным, который сказал: «Нам приказали изгнать из нашей страны всех чужеземцев-осетин».
ЗЦ: Изгнать, но не уничтожить. У Вас есть письменные доказательства, что Тифлис отдал приказ об уничтожении осетин?
Бастрыкин: Наше расследование еще не завершено. Но мы предоставим и эти доказательства. У нас есть вещественные доказательства и процессуальные документы, например протоколы допросов осетин – свидетелей того, как грузинские военные уничтожали их родственников и соседей.
ЗЦ: Грузия подала иск против России в международный суд. Будет ли Россия на основании своих выводов подавать иск против Грузии?
Бастрыкин: Сейчас мы направляем наши документы в Министерство иностранных дел, которое представляет интересы России в Гааге.
ЗЦ: Следственный комитет был создан год тому назад. Пришло время первых итогов.
Бастрыкин: В первом полугодии 2008 раскрываемость преступлений значительно повысилась. Число нераскрытых убийств сократилось на 11 процентов. Мы сотрудничаем со следователями во многих странах и кроме того с Интерполом. Только что мы попросили президента Дмитрия Медведева разрешить направлять наших представителей в российские дипмиссии в некоторых регионах мира там, где есть наши «следственные» интересы. Конечно, в некоторых областях нам нужно совершенствоваться, например, в возбуждении уголовных дел. Был случай сексуального домогательства несовершеннолетней в провинции, в деревне. Следователь трижды отказывался принимать заявление о преступлении. В конце концов выяснилось: он знал подозреваемого. Конечно, мы все расследовали, дело довели до суда, а следователя наказали.
ЗЦ: Несколько дней тому назад была вторая годовщина со дня убийства Анны Политковской. Обвинение предъявлено трем соучастникам преступления. Однако непосредственный исполнитель убийства по-прежнему скрывается.
Бастрыкин: Да. И до тех пор, пока его не поймают, дело будет не закончено. Сейчас мы знаем, что он находится за границей.
ЗЦ: Где?
Бастрыкин: Я не могу это сказать. Но мы его обязательно найдем.
ЗЦ: Многие считают, что заправила убийства Политковской - российский миллиардер Борис Березовский.
Бастрыкин: Пока для такого предположения у нас нет оснований.
ЗЦ: Дело Александра Литвиненко, который был отравлен полонием в Лондоне два года тому назад, тоже не раскрыто.
Бастрыкин: Дело очень серьезное. Сейчас наше расследование застопорилось, потому что наши международные поручения, которые мы направляли в различные европейские государства, в том числе и в Германию, в полной мере до сих пор не исполнены. Например, у нас до сих пор нет результатов вскрытия, которое было проведено в Соединённом Королевстве Великобритании и Северной Ирландии.
ЗЦ: Скотланд-Ярд считает, что преступник - бывший сотрудник спецслужб Андрей Луговой, и требует его выдачи, что привело к напряженным отношениям между Россией и Великобританией.
Бастрыкин: Политика нас не интересует. Мы исследуем также и эту версию но до сих пор у нас нет признаков вины Лугового. Впрочем мы год ждем выводов наших немецкий коллег, которые в квартире Лугового в Гамбурге якобы нашли следы яда.
ЗЦ: Вы расследуете также смерть ингушского журналиста Магомеда Евлоева, который издавал страницу «Ингушетия.ру» и в конце августа умер под стражей милиционеров.
Бастрыкин: Наше расследование показывает, что речь идет об убийстве по неосторожности. Один сотрудник милиции сопровождал Евлоева в машине с оружием на боевом взводе и, опасаясь, что какие-то люди с применением силы попробуют его освободить, произвел непроизвольный выстрел.
ЗЦ: Семья Евлоева сомневается в этой версии. Выстрел по неосторожности попал прямо в голову.
Бастрыкин: Выстрел поразил с близкого расстояния, был произведен по неосторожности - это наш вывод. Но скоро начнется судебный процесс, который расставит все точки над i.
ЗЦ: Российские СМИ сообщают о конфликтах между Генеральной прокуратурой и Вашим ведомством.
Бастрыкин: Я являюсь также первым заместителем Генерального прокурора. Я должен бороться с самим собой? Нет, трений нет. Мы по-разному оцениваем некоторые дела, но всегда приходим к единодушному и безукоризненному с юридической точки зрения решению.
ЗЦ: Кроме того, ходят слухи, что за разногласиями скрываются влиятельные группы. Речь идёт даже о «войне кланов».
Бастрыкин: Ерунда. Нас интересует только один вопрос: есть ли признаки преступления? В этом году мы привлекли к ответственности в целом по России двенадцать собственных следователей за взятки (всего же у нас в Следственном комитете при прокуратуре РФ работает около восьми тысяч следователей). Даже возбуждено уголовное дело против Дмитрия Довгия, с которым я работал вместе шесть лет. Думаете, мне было это легко? Но я не имею права бороться с коррупцией в стране, если допущу такие факты в своём ведомстве.
Соня Цекри
Опубликовано в немецкой газете «Зюддойче Цайтунг» № 237от 11.10 2008 г.
версия PDF 
версия DOC
